Читаем без скачивания Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???] - Mu Su Li

— Прекрасно, не будем тянуть время, идём скорее! Позднее снег усилится, путь тогда станет трудным.

У мужчины с лицом в шрамах и его группы всего было три лошадиных экипажа и одна ослиная упряжка.

Повозки лошадиных экипажей были не маленькими — в них могло сесть четыре человека, на ослиную упряжку был сложен их багаж и всякая всячина.

Взглянув на этот небольшой обоз, Цзян Шинин как раз хотел спросить мужчину с лицом в шрамах, чем они занимаются, но едва он издал один только звук, как ощутил, что горячая ладонь сжала его плечо.

Остолбенев, он обернулся и увидел, что прямо рядом с ним стоит Сюаньминь, а плечо его сжимает Сюэ Сянь.

Этот Старейший откинул чёрную ткань, показывая один глаз, сощурился на него, приложил к губам указательный палец, слегка шикнув, и сказал, приглушив голос:

— Не спрашивай и не беспокой их, просто садись в повозку, но не приближайся к ним слишком.

Возможно, потому, что голос Сюэ Сяня был крайне тих, у Цзян Шинина от услышанного волосы на теле необъяснимым образом встали дыбом.

Глава 37: Театральная труппа (2)

Мужчина с лицом в шрамах выглядел жестоким, не из тех, с кем легко поладить, однако в действительности был добр сердцем. Точнее сказать, путешествующие с ним мужчины и женщины, старики и дети — все были сердечны. После того как мужчина с лицом в шрамах поговорил с ними, они не только не выказали ни малейшего нежелания, но и по собственной инициативе переместились, предоставив Сюэ Сяню и остальным полностью пустую повозку.

В такую снежную погоду передвигаться сельскими дорогами в межгорье было немного трудно. Вероятно, из опасения, что кто-то отстанет, все лошадиные повозки были связаны верёвками — одна тащила за собой другую, а в самом конце ехала ослиная упряжка с одеждой и прочими вещами.

Плотно обвернув голову и лицо и сунув за пазуху крепкого вина, мужчина со шрамами сел впереди ведущей повозки и позвал других, чтобы помогли убрать деревянные тормозные колодки из-под передних колёс.

— Снялись с тормоза, усаживайтесь понадёжнее, — выкрикнул он назад и сразу же погнал экипаж с места.

Сюэ Сянь и остальные расположились в третьей повозке; хотя на месте для четверых сидело пятеро, тесно всё равно не было, главным образом потому, что Цзян Шинин был по-настоящему чрезвычайно тощим, а Лу Няньци фигурой был самое большее с подростка. Конечно, места всем досталось ничуть не мало.

Сюаньминь обычно не очень-то любил взаимодействовать с людьми, кроме Сюэ Сяня, никто не смел вести себя бесстыдно с ним. Сидя в повозке, все, разумеется, боязливо сторонились его. Что до Сюэ Сяня…

Когда бы Каменный Чжан ни видел его, это было словно мышь заметила кошку; каждый раз, когда тот бросал на него взгляд, у него немела кожа на голове, будто в любой момент на него, ни с чем не считаясь, с Девятого Неба обрушится чудесная молния.

Так что когда они занимали места в повозке, Каменный Чжан, Лу Няньци и Цзян Шинин в исключительном молчаливом взаимопонимании сели с одной стороны, другую оставив двум старейшим, задевать которых было неудобно каждому.

Сюэ Сянь держал в руках чёрное платье, которым закрывал себе голову и лицо. Сидя прямо, он оглядел противоположную сторону, взглянул рядом с собой и, улыбаясь снаружи, но не внутри, сказал, обращаясь к Каменному Чжану и остальным:

— Вот уж благодарен вам, а.

Каменный Чжан с кислым лицом молча отвернулся назад. «Очевидно, что здесь три человека, так почему он уставился именно на меня?»

Мужчина с лицом в шрамах вместе с этой группой, вероятно, постоянно ездил по миру, и тянувшие повозки лошади с ослом неслись стремглав, наученные сообразительности. Всего один человек на ведущем экипаже контролировал направление и скорость, и повозки позади уверенно следовали друг за другом; это весьма берегло человеческие усилия.

Изнутри повозка была, можно сказать, полностью обустроенной. Окно закрывала намеренно прибитая гвоздями штора из очень толстого войлока, тяжёлая, она не поднималась так просто и не пропускала запросто ветер.

Между расположенных с двух сторон сидений размещался узкий деревянный столик в самый раз по высоте — и не мешал ногам, и можно было поставить что-нибудь из вещей. В верхнем углу повозки жестью был приколочен держатель в форме полудуги, а в нём — маленькая лампа, можно было налить в неё масла и положить фитиль и в любое время снять и зажечь. По обе стороны опрятными стопками лежали тонкие одеяла — небольшие, из тех, которыми пожилые люди зимой прикрывают колени и ноги, чтобы защититься от ветра.

— Здесь обо всём позаботились, — Каменный Чжан тщательно осмотрелся и вздохнул: — Похоже, люди эти в пути круглый год, повозки для них почти как дом.

Перед тем как они погрузились в экипаж, старушка из попутчиков мужчины с лицом в шрамах сердечно пожаловала им медную печку, сказав, что она поможет немного согреться в повозке, и дала им небольшой узел:

— Внутри еда, в повозке припасено вино, если замёрзнете — съешьте немного с вином, это разогреет тело. Предстоит проехать две горные дороги, а в снежную погоду путь скользкий, не уверена, что доберёмся до уездного города впереди к ночи, не сидите голодными.

Вслух Каменный Чжан говорил: «Ни к чему, ни к чему, стыдно принять, стыдно», однако руки его крепко-накрепко удерживали медную печку даже без намёка на стыд.

Внутри повозки пусть было и чуть лучше, чем снаружи, однако всё равно не так чтобы тепло.

Каменный Чжан прижимался к медной печке, грея закоченелые пальцы, и, не в силах ничего с собой поделать, постоянно бросал взгляды на стопку одеял, однако он был отделён от них Лу Няньци и Цзян Шинином — если опрометчиво вытянуть руку мимо двух человек, чтобы взять, движение будет чересчур громким. Перед Сюэ Сянем, этим Старейшим, он не слишком хотел поднимать какой-либо шум, что мог привлечь его внимание.

Каменный Чжан пару раз повращал глазами, повернулся к Лу Няньци и предложил:

— Возьми одеяло, поделимся одним — поставим печку между нами и накроем колени, идёт?

Лу Няньци непроизвольно взглянул на него, и хотя в выражении его лица не читалось брезгливости, однако это было почти то же самое:

— Ни к чему, мне не холодно, укрывайтесь сами.

Удерживая печку в ладонях и не желая отпускать, Каменный Чжан указал подбородком на руки Лу Няньци:

— Посмотри на свои пальцы, они ведь замёрзли. У тебя бывали язвы?